"Литературное обозрение", № 3, 1978. С. 99
Константин Ваншенкин
Переписка Твардовского с Маршаком... Разумеется, часть этой переписки. Однако протяженность ее составляет целую четверть века.
Меня всегда удивляло количество написанного Твардовским помимо его прямой литературной работы, Маршак все-таки другое дело. Он был, согласитесь, человеком более кабинетным, более привычным к столу и систематичности занятий... Твардовский в течение ряда лет редактировал журнал, подходя к этой своей обязанности отнюдь не формально, прочитывая не только материалы, идущие в номер, но и - в несколько раз больше по объему - отклоненные. Немало времени отдавал встречам с друзьями, прогулкам, семье, не говоря, повторяю, о собственной напряженной работе. И все же он оставил огромное количество всякого рода заметок, отзывов и особенно писем - деловых, ответов читателям, писем коллегам и друзьям. Уже появилась в печати его интереснейшая переписка с М.В. Исаковским. Теперь вот С.Я. Маршак.
Твардовский всю жизнь, смолоду, испытывал тягу к Маршаку - не только к обаятельному человеку и собеседнику, но к его культуре, знаниям, вкусу. Он относился к нему, как к некоей художественной ценности. "Есть вещи в искусстве, которые ты знаешь один на свете. Их не знают даже те люди, которые, может быть, превзошли бы тебя и ученостью, обширностью знаний и многообразием жизненного опыта. В этом смысле ты - душа незаменимая..." - признается Твардовский.
А Маршака привлекала в Твардовском его молодость, душевное здоровье, глубокая жизненность и масштаб таланта, - Маршак тоже мог немалому у него поучиться. И, конечно, их связывала просто человеческая взаимная симпатия, именно та, что называется дружбой. Они много общались. Характерно, что я, например, познакомился с ними обоими одновременно (о чем написал в своей книге "Наброски к роману" в главе "На совещании молодых").
А ведь следует помнить, что Твардовский был моложе Маршака на двадцать три года! Когда одному нет тридцати, а другому за пятьдесят - это существенная разница. Но ведь именно тогда они даже занимались совместным делом, обрабатывали воспоминания Героя Советского Союза генерала В. Кашубы, напечатанные потом в "Знамени"; участвовали в создании детской хрестоматии.
Если бы потребовалось одним словом определить тему этой по большей части личной, частной переписки, то таким словом бесспорно было бы - работа. Они говорят о своих планах и о том, чем заняты в данный момент. Они с похвалой отзываются о трудах друг друга и чаще всего с неудовольствием - о собственных. Мучительное чувство неудовлетворенности собой, ощущение безвозвратно уходящего времени - вот что их занимает.
Здесь есть письма шутливые, серьезные, даже трагические. Здесь нет никакой пустоты, недозаполненности, все насыщенно - это переписка двух выдающихся художников. А житейские подробности тоже немало дают заинтересованному читателю.
Бросаются в глаза трогательные детали их отношений: сперва они на "вы", потом, года через два, уже на "ты", но обращение по имени-отчеству остается. В июне 1956 г. Маршак, поздравляя Твардовского с днем рождения (сорок шесть лет), упоминает о недавней встрече с Марией Павловной Чеховой, которой шел 93-й, и добавляет серьезно и просто: "Я пишу об этом для того, чтобы напомнить тебе, как ты еще молод и как много доброго и славного ты еще можешь сделать на своем веку - и в литературе, и в жизни, и какие приятные числа пока еще соответствуют твоему возрасту". А вот через год письмо, датированное двадцать первым июня, самим днем рождения - и ни слова об этом. Конечно, и Твардовский поздравлял Маршака. Здесь эти письма и телеграммы не приводятся, но есть одна строчка о стихах Маршака для "Нового мира": "Запускаем это все в ноябрьскую книжку - твой юбилейный месяц".
Многое можно увидеть в этих письмах. Вот (ноябрь 1940 г.) Маршак сожалеет, что разладилась поездка Твардовского в Ленинград: "Неплохо было бы нам побродить по тем улицам, по которым ты в прошлую зиму разгуливал в полушубке и весь в ремнях". Это о "той войне незнаменитой", о финской кампании, в которой участвовал Твардовский. А вот открыточка Твардовского (1944 г.), и сколько жизни в этих нескольких строчках!
Жизнь идет, наделяет опытом, вносит поправки и уточнения. В 1940 г. Твардовский пишет: "Прочел в газете, что ты избран в учебно-методический совет при Наркомпросе. Смотри, Самуил Яковлевич, как бы тебя в палату мер и весов не выдвинули. Без шуток, не соглашайся ты, дорогой мой писатель и друг, на многие эти должности и звания. Или - еще лучше: соглашайся, если пристают, но не ходи, не езди на заседания"... А через двадцать два года - он же: "Совсем уже собрался побывать у тебя, как вдруг вспомнил, что к 6 часам должен быть неотложно в Ленинском комитете, где без меня не будет кворума. Такая моя жизнь - юбилеи, похороны, заседания, вызовы и т. п., и т. п.".
Нужно сказать, что Твардовский - художник и в письмах. Маршак деловитее, проще, его письма главным образом несут только прямую информационную нагрузку. А у Твардовского и шутливые словечки, и выражения ("рад, как заяц"), и подпись - в молодости - Ал. Трифонов, и картина жизни семьи, опасения за здоровье дочерей, гордость успехами старшей. Он описывает зимний Крым, ведь Маршаку это столь дорого. "Иду кормить уток на море". "Уток", а не чаек, - в этом тоже Твардовский. Он говорит о своей тамошней жизни: "Я живу по-прежнему, т. е. хорошо, а вернее сказать, - так, как и должен жить наш брат нормально: утренние часы на работу, послеобеденные на прогулки и городские дела, вечер на чтение, пение и т. п.".
Твардовский никогда не писал просто так, от нечего делать. Вот он шлет Маршаку привет из Флоренции. "Жизнь обычная для меня в любой загранице: томлюсь недугом безъязычья, обрекающим меня на немоту и глухоту. Я только зрячий вне страны родной. Этого бывает мало. Завидую моим соотечественникам, умеющим не только спросить ключ от своей комнаты". Сколько горечи в этом признании!
И еще не могу не сказать об одном месте переписки. Говоря о заметках Маршака для "Нового мира", главный редактор предлагает: "...места о Твардовском необходимо опустить, если не целиком, то на 80-90 процентов..." И далее: "...нельзя создавать прецедент для людей беззастенчивых, поступающих по принципу "я тебя похвалю (или напечатаю), а ты меня". Сейчас это особенно злободневно, ибо заметно пошатнулась "просто необходимая традиция воздержания от таких приемов".
В 1962 году Твардовский огорченно признается: "я слишком много пишу писем обязательных по службе и долгу, так что порой выбрать время для письма по дружбе и чувству бывает трудно".
И все-таки перед нами письма именно второго рода. Читатель найдет в них немало интересного для себя, важного, яркого, неизвестного прежде.
Примечание авторов сайта
* Предисловие К. Ваншенкина к переписке С.Я. Маршака и А.Т. Твардовского, опубликованной в журнале "Литературное обозрение" (№ 3, 1978).
Письма на нашем сайте размещены в разделе "Эпистолярий":
Письма С.Я. Маршака А.Т. Твардовскому
Письма А.Т. Твардовского С.Я. Маршаку.
↑