С. Маршак

Воспитание словом

О мастерстве

"Служба связи"

Искусство поэтического перевода - дело нелегкое. Оно не дается в руки тем, кто видит в нем только средство для заработка и относится к работе поверхностно и небрежно.

Для того чтобы овладеть живым, гибким языком, лишенным неуклюжести, свойственной ремесленным переводам, надо потратить немало труда - не меньше, скажем, чем тратит балерина, добивающаяся свободы, плавности и грации движений. Надо научиться так глубоко и тонко понимать содержание и стиль переводимого текста, чтобы безошибочно чувствовать, какое слово мог бы сказать автор или его герой и какое было бы им чуждо.

Лучше совсем отказаться от перевода художественного произведения, чем перевести его плохо или посредственно. Дурной перевод - клевета на автора. И как часто, к сожалению, эта клевета остается безнаказанной и даже неизобличенной.

Читая стихи или прозу лучших писателей, прошедших через мясорубку плохих переводчиков, каждый вправе задать вполне естественный и логичный вопрос: так за что же, за какие заслуги присвоено автору звание великого писателя, классика? Ведь, по совести говоря, пишет он очень неважно.

Немногие читатели - да и литераторы - представляют себе, какие трудности приходится преодолевать переводчику художественной литературы. Словесный строй, присущий разным языкам, так несходен, даже равнозначащие слова в них так сильно отличаются своей смысловой и образной сущностью, что неискушенный переводчик то и дело запутывается в дебрях иностранного языка и коверкает свой родной язык, невольно подчиняя его системе чужого синтаксиса. В лучшем случае он дает бледную копию оригинала, сохраняя только тоненькую ниточку смысла и теряя всю свойственную оригиналу живость, красочность, остроту мысли и жар чувства. Но кому нужны такие переводы? Зачем тратятся на них деньги, бумага, труд наборщиков, корректоров, печатников?

Я видел однажды у Горького чью-то объемистую рукопись, всю испещренную пометками и поправками, сделанными заботливой рукою Алексея Максимовича. Это был перевод с английского, забракованный Горьким и никогда не увидевший света. И все же, читая рукопись, старый писатель, несмотря на свою занятость, не мог равнодушно пройти мимо тех мест, где переводчик не нашел нужного, достаточно меткого слова или допустил чуждый русскому языку оборот речи. Очевидно, Горький во время чтения этой рукописи невольно увлекся решением стилистических задач - поисками единственно подходящего слова или верной интонации. Ведь не по обязанности же выправлял он все эти переводческие погрешности¹.

Можно без всякой натяжки сравнить переводчиков с людьми, работающими во вредном цеху. Постоянно имея дело с чужим языком, многие из них нечаянно перенимают склад иноязычной речи. И если во вредных цехах на заводе рабочим дают в виде противоядия молоко, то и переводчикам тоже нужно какое-то противоядие. Они найдут его, читая и перечитывая таких писателей, как Пушкин, Герцен, Тургенев, Лев Толстой, Лесков, Чехов, Горький, и прислушиваясь к народному говору в тех местах, где можно услышать чистую русскую речь. Известно, что и Толстой, по его собственному признанию, учился языку у крестьян.

Язык перевода должен быть столь же богат и чист, как и язык оригинального произведения. И в то же время он должен быть окрашен местным, национальным колоритом подлинника. В этом нет противоречия. Вспомните, как передает Пушкин испанский колорит в "Каменном госте" и английский в "Пире во время чумы", отнюдь не изменяя при этом своему родному языку. А "Песни западных славян" Пушкина, "Суд в подземелье" Жуковского, "Илиада" Гнедича, - во всех этих переводах чистейший русский язык сочетается со строем и даже звучанием иноземной речи.

Мы вправе гордиться нашей классической школой перевода. Эта школа не ограничивалась тем, что знакомила страну с мировой поэзией, но и передавала читателю свою любовь к переводимым поэтам.

Виднейшие наши переводчики поэзии и прозы понимали высокую задачу, стоявшую перед ними, и работали как подвижники, не жалея времени, сердца, сил.

В собрании сочинений Алексея Константиновича Толстого переводы из Гете по праву занимают место рядом с его оригинальными стихами. То же можно сказать и о переводах Ивана Бунина.

В советское время дело художественного перевода приобрело небывалый масштаб и размах и выдвинуло целую плеяду выдающихся мастеров этого искусства.

Нельзя не вспомнить с благодарностью большой и сильный отряд переводчиков, собравшийся в свое время вокруг Горького в организованном им крупном и авторитетном издательстве "Всемирная литература"². А сколько талантливых людей взяло на себя в последующие годы великий труд воссоздания на своем языке замечательного эпоса и современной литературы народов, населяющих нашу страну. Пусть эти многочисленные переводы неравноценны, но все они вместе составляют величественное сооружение, которое еще будет строиться и достраиваться новыми поколениями.

И в те же самые годы - в годы нашей культурной революции - другая армия мастеров художественного перевода открыла перед читателями ворота в поэзию Китая, Венгрии, Польши, Чехии, Германии, Болгарии, Албании, Кореи, Японии и подарила нам новые переводы Данте, Шекспира, Кальдерона, Гете, Гейне, Байрона, Шандора Петефи, Христо Ботева, Федерико Гарсиа Лорки, Бехера, Неруды.

Нет спору, велики заслуги советских переводчиков. И все же литература наша еще не освободилась от переводов, лишенных настоящего вдохновения, мастерства, а то и простой грамотности. При всех наших достижениях в области перевода далеко не все работники редакций и даже не все переводчики уяснили себе, что художественный перевод должен быть делом подлинного искусства. А это искусство, как и всякое другое, сопряжено с поисками, счастливыми находками и неизбежным риском.

Приступая к поэме или к роману, автор еще не знает, завершится ли начатый им труд победой или поражением. Иной раз он сам ставит крест на своей работе, потребовавшей от него большой затраты сил и времени.

В сущности, так же должен был бы относится к своему делу и переводчик. Нельзя брать подряд на выполнение той или иной поэтической работы - да еще в огромных масштабах, - не попробовав на этом пути своих сил. А бывает и так, что интересную иностранную книгу переводит случайный человек, который заслужил это право только тем, что ему посчастливилось вовремя раздобыть ее и предложить издательству раньше других переводчиков. В конце концов в выигрыше оказывается только он, а в проигрыше книга и читатель.

Перевод выдающегося произведения и сам по себе должен быть событием. К сожалению, значение художественного перевода еще недостаточно оценивается даже людьми, причастными к литературе.

А ведь это своего рода служба связи между народами. Без этой службы связи Шекспир был бы известен только в Англии, Гете - только в Германии, Лев Толстой - только в России. Правда, во всех странах найдутся люди, знающие, кроме своего языка, какой-нибудь иностранный язык. Но сколько бы таких людей ни оказалось, народы не будут знать литературы других стран без помощи художественного перевода.

И если бы, скажем, все русские люди изучили немецкий, английский и древнегреческий языки, то и тогда бы не потеряли своей ценности "Сосна" и "Горные вершины" Лермонтова, "Не бил барабан перед смутным полком..." Ивана Козлова, "Коринфская невеста" Алексея Толстого, "Греческие эпиграммы" Л. Блуменау. Ибо все эти переводы - и сами по себе замечательные произведения искусства.

1958

Примечания

"Служба связи". - Впервые под заглавием "Искусство перевода" в журнале "Вопросы литературы", 1960, № 3, март (в цикле "Заметки о мастерстве").

1. Возможно, С.Я. Маршак имеет в виду рукопись рассказов B. Джекобса в переводе Анны Ульрих (в архиве С.Я. Маршака имеется фотокопия этой рукописи с правкой А.М. Горького, К.И. Чуковского и С.Я. Маршака; подлинник - в архиве А.М. Горького).  ↑ 

2. В работе издательства "Всемирная литература" (1918-1924) принимали участие М.Л. Лозинский, Ф.Д. Батюшков, Е.М. Браудо, Ф.А. Браун, В.М. Жирмунский, В.М. Алексеев, C.Ф. Ольденбург, К.И. Чуковский и др.  ↑